Одной ногой на свободе стоят обитатели Ветковской колонии-поселения
Ветковская исправительная колония-поселение находится на берегу живописной реки Бесядь. Когда-то, до Чернобыльской трагедии, там располагался пансионат, в который приезжали туристы со всего СССР. В 1992 году был издан приказ о создании колонии-поселения. Первому начальнику ИКП-21 Леониду Зинкевичу пришлось вместе с поселенцами заниматься восстановлением зданий, которые пустовали несколько лет.

Жизнь за забором

По дороге между Гомелем и Веткой меня поразили капитальные заборы, за которыми прячут нередко ветшающие дома. Третий раз я ехала из Гомеля в Ветку, и снова не покидало странное ощущение, что нахожусь между смертью и жизнью. Здесь все рядом: дома почти через один стоят с заколоченными окнами, а между ними - гнездо аистов.

Машина мчалась по ровной ленте шоссе, которое, как в почетном карауле, обступили ели. Минули ветковскую больницу, уютно разместившуюся в лесу. Чуть дальше в добротном здании расположился местный дом престарелых. Рядом с ним - шлагбаум. Начинается территория ИКП-21.

Начальник управления комитета по исполнению наказаний УВД Гомельского облисполкома Александр Пролыгин посетил колонию, чтобы вручить ее новому начальнику - Галине Забродской - погоны подполковника внутренней службы. По дороге в Шубино (так называется деревня, в которой размещена колония) Александр Михайлович рассказал, что в Беларуси, да и на всем постсоветском пространстве только одна женщина служит на должности начальника исправительного учреждения - это Галина Забродская. Во времена СССР в Черниговской области женщина руководила одним из учреждений пенитенциарной системы.

Личный состав Ветковской колонии собрался в актовом зале. Зачитали приказ, и Галина Владимировна получила погоны с двумя большими звездами. Весь коллектив дружно аплодировал молодому подполковнику внутренней службы.

В Шубино прибывают осужденные из других исправительных учреждений, в которых их поведение оценили как "твердо встал на путь исправления". Галина Забродская говорит, что мужчины после 5-7 лет в исправительной колонии закрытого типа, как правило, очень дорожат здешним мягким режимом содержания и не нарушают его. Женщины тоже стараются заслужить условно-досрочное освобождение. Маленького глотка свободы достаточно, чтобы стремиться дышать ей в полную грудь.

В первые годы работы колонии она заполнялась в основном женщинами, осужденными за неуплату алиментов. Теперь по возможности стараются избегать этого контингента. Галина Владимировна объясняет: "Известно, чего стоят в жизни такие женщины. Просто так родительских прав не лишают". Теперь больше половины обитателей колонии-поселения отбывают наказание за хищения всех видов.

Работа - это больше, чем заработок

Режим колонии-поселения Галина Владимировна охарактеризовала как "относительную свободу". Здесь нет охраны, как в исправительных учреждениях закрытого типа, есть только надзор.

Все поселенцы трудоустроены. Они работают в колхозах и совхозах, в Ветковском коммунхозе. На посевной и уборочной временные жители Шубина, люди самых разных профессий в прошлой жизни, не уступают в трудовых показателях сельчанам. Потому что для них работа - не просто заработок, а первый шаг к жизни на свободе.

Утром автобус везет поселенцев к месту работы, после смены - привозит обратно. За свою работу временные обитатели Шубина получают в среднем 80 тысяч рублей. На эти деньги и живут: сами покупают продукты, одежду, средства гигиены. Кому-то помогают родственники, а нуждающиеся могут рассчитывать на "гуманитарку".

Галина Владимировна вспоминала, что у них были такие подопечные, которые в местах лишения свободы оказались, когда в ходу были деньги с белочками, зайчиками и зубрами, а зарплату они получили деньгами с совсем другими картинками. Неизвестно, как справились бы они с шоком на свободе, а в колонии всегда есть к кому обратиться за помощью: от начальника отряда и психолога до начальника учреждения.

Территория человека

Живут поселенцы в общежитии. Комнаты рассчитаны на 2-4 человека. Здесь есть кухни, оборудованные электроплитами и холодильниками. Некоторые счастливчики живут в отдельной комнате. Примечательно, что, пока поселенцы на работе, их комнаты заперты на замки. Значит, здесь существует хоть какая-то личная территория человека. Интерьер комнат разный: все зависит от вкусов и возможностей временных хозяев. Объединяет их одно - везде идеальный порядок и стремление к уюту. Даже в комнатах мужчин где-то можно заметить салфеточку, вазон - то, чего не увидишь у парней в комнатах студенческого общежития. В женских комнатах обязательно есть мягкие игрушки. Салфетки, аппликации, панно украшают стены. Парфюмерия хранится не в ванной, а в комнатах на видных местах, наверное, это тоже в некотором роде украшение и напоминание о свободной жизни. В комнатах у мужчин - дезодорант, пенка для бритья, у женщин, конечно, всего побольше. А одна комната мне и вовсе показалась витриной парфюмерного магазина. Количество флаконов лака для ногтей меня удивило. Еще больше (по-хорошему!) поразило, что почти у всех женщин на руках маникюр, а ногти покрыты скромным светлым лаком. Именно глядя на ухоженные женские руки, я поняла смысл фразы Галины Забродской о том, что "наши уже одной ногой на свободе".

Ветковская колония уникальна тем, что она - смешанная. Здесь отбывают наказание более 120 женщин и почти 50 мужчин. По наблюдениям Галины Владимировны, 80% мужчин, находящихся в местах лишения свободы, ожидают жены и дети. Женщинам же только 10% мужей пишут письма, навещают и ждут после освобождения. Остальные вычеркивают жен из своей благополучной (или не очень) жизни.

В прошлом году в колонии-поселении три пары зарегистрировали брак. По словам осужденных женщин, "в гражданском браке многие живут". Я спросила, не бывает ли разборок: все-таки женщин почти в три раза больше, чем мужчин. Нет, скандалов не бывает, потому что "мы с уважением относимся к их чувствам".

Судьбы людские

Вместе с Галиной Владимировной мы прошли по корпусам общежитий. В мужском корпусе встретили нарядчика Олега. Его приговорили к 12 годам лишения свободы за угон автомобиля. Нарядчик в колонии - как менеджер на свободе. Он принимает решения кого направить на тот или иной участок работы, контролирует результаты: кто, сколько и как выполнил. Четыре года Олег находился в Мозырской колонии.

- В бытовом плане в Мозыре легче, - говорит Олег. - Там за тебя думают: будет работа или нет, но всегда накормят, оденут, обуют. Здесь надо самому зарабатывать и решать все бытовые проблемы. В Мозырь ко мне на долгосрочное свидание приезжали жена и дети, а здесь я могу хоть каждый день звонить домой. Возможность общаться с ними хотя бы по телефону для меня важнее всех житейских благ. Это и самый эффективный стимул, чтобы своим поведением заслужить условно-досрочное освобождение и вернуться домой. Тюрьма - это та школа жизни, в которой лучше учиться заочно. Если так сложилось, что попал в места лишения свободы, надо оставаться человеком, и очень здорово помогает в этом постоянная занятость ума и рук.

Из мужского общежития мы пошли смотреть столовую. Здесь готовят для тех, кто только прибыл в колонию-поселение и пока не успел заработать денег на свое содержание. На кухне хозяйничала женщина предпенсионного возраста. Как и положено, при появлении начальства она назвала свою фамилию и статью, по которой отбывает наказание. От постороннего человека, то есть меня, Алла совершенно не скрывала, что отбывает наказание за повторную кражу. Никаких традиционных в таких местах рассказов - мол, посадили ни за что, - не было. Конечно, не скрывала радости: Новый год будет встречать дома - уже была известна дата условно-досрочного освобождения. Алла рассказывала, что просила детей особо о ней не беспокоиться, не навещать, "чтоб не тратились". Мне кажется, она просто опасалась, что взрослым детям будет стыдно за нее. Позже я узнала, что в день освобождения она не пойдет одна пешком до ближайшей автобусной остановки - за ней в колонию приедет сын.

От тюрьмы и сумы...

В женском общежитии я познакомилась с двумя осужденными. Светлана имеет образование 8 классов, прекрасно шьет. А до тюрьмы ее "довели друзья, да и сама не подарок". Такая вот самокритичность. Галина Владимировна рассказала, что очень нелегко ее подопечной расстаться с пагубной привычкой. Даже здесь, в Шубино, Светлана дважды была в штрафном изоляторе, когда умудрилась выпить. Зная, что после третьего нарушения, ей прямая дорога обратно в колонию закрытого типа, Светлана держится. "Я могу пить, могу не пить, - говорит она. - Но как выпью всего 100 граммов, за себя не отвечаю. Надо браться за ум, сколько можно так жить?"

Галину, женщину творческой профессии, погубило пристрастие к наркотикам. Сначала употребляла, потом начала распространять, чтобы заработать на дозу. Она благодарна доктору Фролову из гомельской женской колонии, который разработал индивидуальную программу, чтобы помочь ей избавиться от наркозависимости. Теперь Галине даже страшно вспомнить, как ей было плохо. Она побывала в гомельской и речицкой женских колониях. "В Гомеле и Речице - хорошая администрация, всегда идут навстречу. Медсестры, психолог никогда не откажут в помощи и поддержке, - говорит Галина. - В Шубино администрация тоже видит в нас людей, а не безликий "контингент". Но здесь лучше тем, что мы гораздо ближе к свободе. На воле не важно, успели ли мы за день позвонить родителям, детям... В колонии ждали писем, свиданий. Здесь можно каждый день звонить домой, услышать родной голос. Но как бы здесь хорошо к нам ни относились, как бы нас ни ценили там, где мы теперь работаем, мы все равно считаем дни до освобождения".

Осужденные, отбывающие наказание в Ветковской колонии-поселении, часто говорили о том, что им здесь верят. Наверное, при всех жизненных обстоятельствах людям важно, чтобы в них верили, их ждали, а если они оступились, то дали шанс исправиться и никогда потом не упрекали в прошлых грехах.



Источник: http://Экспресс Новости
Категория: Ветка | Добавил: redactor (13.11.2007) | Автор: Оксана ЯНОВСКАЯ W
Просмотров: 7132 | Комментарии: 1 | Рейтинг: 4.0/1
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
close